Жизнь под обрез [сборник] - Николай Иванович Леонов

на двоих действовали. Нет, Карманова я отправил в СИЗО. А вслед за ним и еще кое-кого из состава управления придется туда отправить. Но для этого, как ты понимаешь, надо будет провести глубокое расследование. Сейчас меня заботит более насущная проблема: кого определить на место Карманова? Кто будет заведовать уголовным розыском?

— А почему у тебя, Алексей Гаврилович, должна об этом голова болеть? — удивился Гуров. — Ты свое дело сделал, прогнившую верхушку управления отсек, убийц арестовал. Пусть теперь из Москвы нового начальника управления присылают, вот у него и будет голова болеть, кого на уголовный розыск ставить.

— Нет, Лев Иванович, не будут из Москвы больше никого сюда присылать, — отвечал на это Козловский. — Не будут присылать, потому что уже прислали. Мне ведь еще там, в Москве, генерал Орлов сообщил, что меня назначают на место Черкасова. Так что теперь я здесь — начальник управления, я новый хозяин этого кабинета. А значит, это моя забота, кого ставить на уголовный розыск.

— Слушай, Алексей Гаврилович, а ведь тут я тебе могу дать подсказку, — сказал Гуров. — Ты же видел моего помощника, Сергея Гуменюка? Чем тебе не новый начальник уголовки? Инициативный работник, у которого душа болит, если закон нарушен. Человек по своей инициативе бросил все дела, подключился к расследованию. Без него я бы ничего не смог сделать — ни найти этот центр «Святогор», ни проникнуть туда. Сергей ради интересов дела не только своей жизнью рисковал, но и интересами своей семьи. В общем, лучше работника ты не найдешь.

— Все, ты меня убедил, — заявил Козловский. — Сейчас же подготовлю приказ на назначение Гуменюка начальником уголовного розыска.

— Тут есть одна проблема… — протянул Гуров. — У него всего лишь звание капитана, да и то в отставке…

— Ничего, мы это быстро исправим, — заверил его Козловский. — Я сразу два приказа буду готовить: один о назначении его на должность, а другой — о присвоении ему очередного звания. Будет твой Гуменюк майором.

— Кстати, а где он сейчас? — спросил Гуров. — Домой, наверное, поехал, с семьей повидаться, жену успокоить?

— Какое там «домой»! — рассмеялся Козловский. — В СИЗО твой Гуменюк отправился. Сказал, что хочет лично поместить Карманова в самую надежную камеру. А кроме того, его беспокоит судьба охранника Забродкина. Ведь ты так и не смог выяснить, что с ним стало. А этот человек, как объяснил мне Гуменюк, ни в чем не виноват, разве что в слабоволии.

— Мне говорили, что его должны были выпустить из изолятора, — хмыкнул Гуров. — Но до проверки данного факта у меня руки не дошли. — Полковник помолчал и подытожил: — Вот теперь мне все ясно, — сказал Гуров. — И мне перед возвращением в Москву осталось сделать только одно действие — сдать в казну что-то около сорока миллионов рублей.

— Это откуда же у тебя взялись такие деньги? — удивился Козловский. — В рулетку, что ли, выиграл?

— А, это Гуменюк тебе рассказал, как я удачно играл на бильярде! — усмехнулся Гуров. — Но если ты слышал эту историю, то должен знать, что играл я именно что на бильярде и выиграл гораздо меньше миллиона. Нет, эти деньги я нашел при осмотре квартиры девушки Кати, которую содержал Кашкин. Я эти деньги изъял и хранил в квартире, которую мне подыскал Гуменюк. Вот туда я и собираюсь отправиться. Тут я должен тебе сообщить, что я также нашел крупную сумму денег на квартире учителя Башкирова. Но эти деньги Башкиров не похищал, а выиграл в центре «Святогор», за что его и убили. Поэтому я считаю, что у нас нет оснований изымать эти средства, они перейдут наследникам Башкирова.

Гуров так и сделал, как сказал. Он вышел из управления, взял такси и поехал на улицу Казачью, где провел последние два дня. В квартире царил хаос — как видно, жена и дети Гуменюка покидали это убежище в спешке и не слишком заботились о том, чтобы привести все в порядок. Гуров навел порядок, полил цветы, взял пакет с деньгами и вернулся с ним в управление. Там он сдал деньги в финансовый отдел, получил расписку и уже собрался уходить, когда в комнату стремительно вошел капитан Гуменюк.

— Вот ты где, Лев Иваныч! — воскликнул он. — А я уже боялся, что я тебя не застану и ты улетишь к себе в Москву, не попрощавшись. Я ведь буквально по твоим следам иду: был уже и у Козловского, и на Казачьей.

— А разве обязательно прощаться? — спросил сыщик. — Дело сделано, расследование завершено — чего еще?

— Нет, я с таким подходом не согласен, — заявил Гуменюк. — Это как-то не по-людски. Вон мы в каких переделках побывали — как же этот факт не отметить? А кроме того, у меня и несколько вопросов остались относительно нашего расследования. Поэтому я предлагаю следующее: давай сегодня вечерком встретимся там, где мы с тобой уже не раз встречались — в беседке в Кедровой Пади. Сядем в беседке, разожжем огонек и посидим, поговорим.

— Вдвоем будем сидеть? — уточнил Гуров.

— Нет, я думаю, надо пригласить Григория Даниловича Гаврилова, — отвечал Гуменюк. — Я бы и полковника Козловского пригласил, но с этим, я полагаю, не получится. Во-первых, Алексей Гаврилович сейчас сильно занят, некогда ему в беседках сидеть. А во-вторых, поскольку я теперь стану его подчиненным, то мне неудобно звать начальника на такой дружеский ужин. Или ты полагаешь, что можно все-таки позвать?

— Нет, я думаю, ты совершенно прав, — отвечал Гуров. — Но у меня есть еще один вопрос. Ведь мы там, в беседке, я думаю, не только чай будем распивать. И кто же тогда поведет машину назад в город?

— Об этом я тоже подумал, — отвечал Гуменюк. — Назад нас повезет охранник Иван Забродкин, которого по моему требованию час назад освободили из СИЗО. Он там сидел в карцере и мог вообще оттуда не выйти, к этому все дело шло. Сейчас он к жене направился. Вот успокоит женщину, детей повидает — и может нас подвести до леса и обратно. В конце концов, ты ему жизнь спас, может за это пару часов потрудиться.

— Я вижу, ты обо всем подумал, — сказал Гуров. — Прямо не голова, а дом советов. Если ты все уже распланировал, может, ты скажешь, когда я смогу в Москву вылететь?

— Скажу, почему не сказать, — отвечал Гуменюк. — Завтра утром, в восемь утра, есть рейс на Москву. И на этот рейс тебя отвезет уже не Забродкин — я тебя в аэропорт отвезу. А последнюю ночь предлагаю тебе спать не в гостинице, а все там же, на улице Казачьей.

— Да, действительно,